Александр родился в Барнауле. В Алтайском крае прожил до девятнадцати лет, после окончания школы переехал в Москву, где поступил на театральный факультет. Хотел работать по специальности, но с этим было сложно — зарабатывал случайными подработками. Сейчас Александр женат, у него есть дети. 

В «Бургер Кинг» я устраивался на общих основаниях — как все, пришёл на собеседование, как все, проходил испытательный срок. Менеджер по персоналу спросила меня, что я могу делать, — ответил, что справлюсь с любой работой, где не нужно много и долго слушать.

Начал осваиваться на кухне. Первый месяц ушёл на настройку профессиональных процессов. Я читал рабочие инструкции, приходил в ресторан и учил названия техники — что такое фритюр и где он находится, как устроена система подачи напитков, где брать булочки, котлеты и другие полуфабрикаты, как их готовить.

Всё, что нужно было запомнить, записывал в блокнот — его же использовал для общения с коллегами, которые не умели читать по губам и плохо меня понимали. В таком режиме проработал примерно месяц.

Дальше стало сильно проще — я привык к коллективу, коллеги — ко мне. Спустя три месяца получил развёрнутую обратную связь — все, с кем работал, говорили, что им нравится, как я выполняю свои обязанности.

Профессиональное и личное общение шло на смешанном языке — общались жестами, читали по губам или со страниц блокнота. Иногда в ресторан приходили гости с нарушениями слуха — я выходил к ним в зал, если позволяла загрузка, общался.

Вместе с «Бургер Кинг» мы сделали объявление о найме и показали его по «Всероссийскому Телевидению Глухих» (ВТГ) — рассказали на 85 регионов России, что рестораны ищут сотрудников и все люди с инвалидностью, в том числе и сенсорной, могут попробовать работать в компании. Кажется, это сработало: ребята поняли, что их здесь ждут, стали чаще приходить на собеседования в сеть.

Сейчас я ушёл на ВТГ — это такой отдельный мир для глухих, где все знают язык жестов. Общаться с коллегами, естественно, стало сильно проще.

Вообще, найти работу человеку с сенсорной инвалидностью в России непросто — сейчас, например, мне регулярно пишут с просьбами о помощи. К сожалению, у меня не так много «тёплых» контактов, как хотелось бы — есть знакомства и опыт работы в «Бургер Кинг», так что, если знаю, что ресторан набирает работников, могу кого-то порекомендовать.

Знаю много случаев, когда люди сами не хотят устраиваться на работу — в основном из-за страха получить отказ. Был случай, когда мужчина с нарушением слуха захотел устроиться уборщиком, мыть полы пару часов в день. Его не взяли — сказали, что для этой работы нужен слышащий человек с опытом.

Я, конечно, понимаю работодателей — многим кажется, что они сильно рискуют, если нанимают слабослышащего сотрудника. Но обычно люди с нарушением слуха или речевыми расстройствами оказываются отличными профессионалами — они активные, усердные, сосредоточены только на работе и мало отвлекаются.

Многих «Бургер Кинг» буквально спас, дав работу. По-моему, начинать карьеру в фастфуде — хорошая идея: здесь не такая большая ответственность, как на каком-нибудь заводе с тяжёлой техникой, меньше несчастных случаев, да и запомнить основные процессы проще.

Сейчас в российских подразделениях компании работает около 140 человек с инвалидностью.

Люди с инвалидностью трудятся у нас в разных отделах, в магазинах, в центре поддержки клиентов, в дистрибьюторском центре на разных позициях с соблюдением всех требований законодательства (по ТК РФ люди с инвалидностью не могут работать на должностях с вредными условиями труда, — прим. ред.).
‍

Про поддержку тех, у кого «все равно ничего не получится» 

Несколько лет назад совместно с центром «Работа-i» ИКЕА запустила программу по трудоустройству выпускников детских домов и молодых людей с инвалидностью. Многие участники этой программы впервые получили настоящий «взрослый» опыт социализации, которого были лишены до этого момента.

Ребята говорят о том, что часто слышат от окружающих: «Всё равно у тебя ничего не получится». В ИКЕА думают по-другому: старайся, получится, всё в твоих руках. В случае, когда у ребят «получается», наши сотрудники понимают, что мы не просто красиво говорим об инклюзивности, что каждый сотрудник может повлиять на этот процесс.

Например, когда в компании появились слабослышащие сотрудники, их коллеги сами попросили организовать им курсы русского жестового языка для того, чтобы общаться в команде было проще.
‍

Про  адаптацию

К приходу сотрудника с инвалидностью в команду мы готовимся заранее: проводим тренинги по этике общения с людьми с инвалидностью для будущей команды и руководителя, пересматриваем процессы, должностные обязанности и оборудуем рабочее место в соответствии с требованиями ИПРА (индивидуального плана реабилитации и абилитации).

Например, у будущего работника отдела питания нарушение зрения: значит, мы исключаем из его обязанностей работу с кассой — не потому что у него не получится, а потому что не хотим, чтобы человек быстро уставал и портил свои ощущения от работы.

Процесс адаптации является важным моментом как для самого сотрудника, так и для компании. На этом этапе мы стараемся поддерживать сотрудника и уделять ему особое внимание, чтобы этот процесс прошёл максимально гладко. В этот период нам помогают наши партнёры (например, сотрудники центра «Работа-i» в рамках проекта сопровождаемого трудоустройства), когда куратор решает возникающие бытовые проблемы, вплоть до помощи с транспортом на работу.
‍

Про приоритет номер ноль 

При необходимости мы оборудуем рабочие места столами, меняющими высоту нажатием кнопки, делаем широкие проходы, следим за освещением. Так шаг за шагом меняется среда внутри компании, чтобы всем сотрудникам, с инвалидностью или без, было комфортнее работать. Коллеги из других стран многому учатся у нас, берут пример.

В компании требования к безопасности мы называем «приоритетом номер ноль» — никогда и  ни при каких обстоятельствах жизни и здоровью клиентов и персонала не должно ничего угрожать.

Слабослышащих сотрудников мы обеспечиваем браслетами, соединёнными с системой безопасности — они получают виброоповещения в случае экстренной ситуации. Проводим учебные эвакуации, обучаем службу безопасности взаимодействию с персоналом, который может не услышать сообщения о задымлении или сигнала тревоги.

Для рекрутеров мы регулярно проводим тренинги, напоминаем, что набор персонала должен проводиться без предубеждений, причём связанных не только с инвалидностью, но и с другими видами дискриминации. Компания ИКЕА открыта для всех, кто разделяет наши ценности, — главное, чтобы установки сотрудника совпадали с нашими.

В пять лет Дмитрий переболел менингитом. Из-за возникших осложнений стал хуже слышать, получил инвалидность. В ИКЕА работает второй год — до этого жил на Донбассе в Луганске, где занимался ремонтами, а после возглавлял местный Клуб глухих.

Сейчас Дмитрию 54 года, он женат — его супруга Лариса тоже работает в ИКЕА, только в ресторане. В свободное время Дмитрий путешествует, занимается спортом и участвует в активностях Московского казачьего хутора.

Я работаю сотрудником отдела логистики: принимаю товар в магазине и расставляю его по местам, собираю и отправляю заказы, готовлю зал к открытию. Оборудовать моё рабочее место каким-то специальным образом не нужно. Единственное — ношу «тревожный браслет», на который в случае ЧП приходят виброоповещения.

Добираюсь на работу за полчаса на метро или муниципальными автобусами — в них есть бегущая строка, куда дублируют названия остановок, удобно. С другими сотрудниками общаюсь нормально — раньше, когда не было масок, читал по губам, сейчас перешли на смешанный язык простых жестов. Пандемия немного нарушила прежнюю коммуникацию, но привык и к этому.

В ИКЕА я пришёл через фонд РООИ «Перспектива» — его сотрудники провели экскурсию по отделению компании, мне всё понравилось. Прошёл собеседование, пригласили работать.

Думаю, если ты трудолюбивый, найти работу несложно — в основном всё упирается в  каждого отдельного сотрудника, в личность и в её желание проявить себя на новом месте. Обычно люди с инвалидностью работают даже усерднее коллег — мы стараемся показать, что ничем не отличаемся от коллектива, что нам не нужно какого-то особого отношения, не нужно делать исключений. Это главное, что я хочу подчеркнуть: мы — такие же, как все.

А вот где действительно есть большие проблемы, так это в образовании. Сейчас в школах-интернатах детей с расстройствами речи и слуха учат сильно хуже, чем раньше. Если бы ребят хорошо обучали каким-то полезным навыкам, было бы намного проще искать работу, да и жить в целом.

В компании никогда не было ограничений и опасений по поводу трудоустройства людей с инвалидностью, мы открыты для всех. Важно, чтобы сотрудник подходил под параметры вакансии и разделял наши ценности, а возраст, пол, местонахождение и наличие инвалидности значения не имеют.

Про то, как сделать приложение удобным для всех

Сейчас Ситимобил работает как агрегатор такси с водителями партнёров, но раньше, когда мы были таксопарком, одними из первых начали нанимать водителей с нарушениями речи и слуха. Почти сразу же сделали мобильное приложение — в нём операторам и водителям было удобнее общаться.
‍

Про работу с инвалидностью

Ситимобил одними из первых в приложении для заказа такси добавили отметку «слабослышащий водитель».

Людей с инвалидностью мы принимаем без очереди. Сам процесс подключения к сервису и последующего общения прописан в скриптах — менеджеры по работе с водителями понимают, как вести себя с такими таксистами. Одни менеджеры знают язык жестов, другие разговаривают со слабослышащими сотрудниками через приложения, иногда — через сервисы вроде «Сурдофона». 

Слабослышащие водители входят в рабочий процесс так же быстро, как и их коллеги без инвалидности. Им не требуется как-то специально адаптировать транспорт, а если у сотрудника уже есть переоборудованный автомобиль, таксовать можно на нём.

Конечно, такси — это не только про водителей. Это ещё и диспетчеры, и служба поддержки. По ГПХ люди с инвалидностью могут работать и здесь — из колл-центров или из дома в инвалидной коляске, это неважно. 

Думаю, в работе с людьми с инвалидностью наиболее важна инклюзивность — для сотрудников нужно создавать необходимые условия вроде пандусов, лифтов или другого специального оборудования, но в остальном — относиться к ним так же, как к другим работникам. Если любой человек, в том числе с инвалидностью, показывает себя замечательным сотрудником с релевантным опытом — какая разница, какой он?

Александру 38 лет. Он работает в московском таксопарке, подключённом к Ситимобил третий год. До этого таксовал в Твери. У него есть жена, с которой он познакомился после окончания школы-интерната, и две дочки — 9 и 12 лет.  

В три года я лёг в больницу с воспалением среднего уха — проходил лечение в течение трёх месяцев, но лучше не становилось. Тогда доктор предложил проколоть курс антибиотиков — после него стал резко падать слух.

В шесть лет пошёл в интернат для глухих, где окончил двенадцать классов. Выпустился, устроился на работу — занимался стрижкой барашков, из шерсти которых делали валенки. Проработал семь лет, но ушёл — платили мало, да и работа так себе.

Вначале хотел устроиться грузчиком, но из-за проблем со слухом в обычные места не брали. Тогда знакомый предложил таксовать — три месяца я возил пассажиров в Твери, после чего перебрался в Москву.

Тверь маленькая — чтобы выучить город, нужен был один день за рулём. Знакомство с Москвой заняло три дня: я много ездил в пределах МКАДа, катался по популярным местам столицы.

Сначала я устроился в один агрегатор такси, затем зарегистрировался в Ситимобил. Никаких проблем с трудоустройством в таксопарк и с подключением к Ситимобил не возникло, взяли сразу — был большой водительский стаж и хороший опыт.

Раньше, когда города не знал, выручал навигатор, но примерно через год стало получаться и без него. Я выучил Москву и сейчас знаю, как сократить дорогу и объехать пробку — часто дворами быстрее, чем показывают карты. 

Со мной много разного приключалось: были грустные случаи, были смешные. Однажды в начале пандемии ко мне подсела пассажирка в маске — так положено по стандартам перевозок, но я не вижу рта человека и не понимаю, что ко мне обращаются.

Девушка села, ну, я и поехал. Через какое-то время понял, что она кричит, машет руками. Оказалось, она просила подождать подругу и очень испугалась, что я куда-то её повез. Кончилось всё хорошо, посмеялись.

«Тинькофф» — не классический банк в привычном смысле слова. В наших офисах работают люди с разной внешностью и манерой общения — ни для кого не станет новостью, если в коллективе появится человек, визуально отличающийся от других.

Людей с инвалидностью «Тинькофф» принимает на любые позиции: из линейных должностей это операторы в колл-центрах, менеджеры поддержки в чатах, специалисты по проверке кредитоспособности. Если сотрудник готов учиться, опыта работы в банке может и не быть — достаточно базовых софт скилов и желания работать в компании.

Работать приглашаем на удалёнку и в офис — в Ставрополе, например, сотрудники с инвалидностью есть в физическом отделении «Тинькофф Мобайл». Кто-то устраивается в компанию по ГПХ — например, представители, которые доставляют карты клиентам.

Про страхи и адаптацию

Каких-то особых опасений при найме сотрудника с инвалидностью у нас никогда не было, во время испытательного периода сотруднику должно быть комфортно в коллективе — тогда он освоит функционал и сможет работать, как все.

То же касается процесса онбординга — для всех адаптация проходит по стандартам компании. По опыту могу сказать, что сотрудникам с инвалидностью проще работать в отделе обработки данных: функционал здесь не связан с общением с клиентами. Работать нужно с документами — вносить в CRM данные клиентов, сканировать бумаги, добавлять фотографии. В 2021 году мы как раз собираемся масштабировать это направление, так что будем увеличивать штат.

Про квоты (и почему их не всегда удается закрыть)

Всё ещё актуальна проблема с квотированием: люди с инвалидностью не знают, где искать работу, говорят, что трудоустройство возможно только через знакомых. Когда я участвовала в ярмарках вакансий, разговаривала с коллегами — многие говорили, что по разным причинам не закрывают квоты.

Конечно, иногда сами работодатели не могут предоставить кандидатам с инвалидностью нужных условий труда, но и соискателей, способных работать, не так много. «Тинькофф», например, сотрудничает с РООИ «Перспектива» — их специалисты помогают нам отбирать людей.
‍

Про деньги

Мы платим в рынке, но кандидаты говорят, что приходят на работу не за зарплатой, а за социализацией. Людям с инвалидностью хочется быть признанными обществом, хочется чувствовать себя причастными к большому делу — это важнее зарплаты и социальных выплат.

Например, у Тимура, который работает со мной в отделе, рабочая неделя сокращена до 35 часов, но по факту мы трудимся на равных. При этом мы никогда не просили его задерживаться и перерабатывать — это инициатива Тимура. Рада, что работаю с таким человеком.

В 2021 году мы собираемся активнее идти в регионы: раньше внештатные подрядчики оттуда выполняли простые функции, но скоро появятся высококвалифицированные операторы-специалисты. Работать можно будет и из дома — пройти обучение и начать карьеру.

Тимуру 27 лет. Проблемы с дыханием начались ещё в школе после перенесённого заболевания. Сейчас Тимур работает в одном из крупнейших банков России — помогает сотрудникам в процессах адаптации и смене функционала, а в свободное время занимается музыкой и реставрацией мебели.

Я работаю рекрутером в банке «Тинькофф» около полугода — помогаю действующим сотрудникам развиваться внутри компании. Об особенностях здоровья рассказал сразу при трудоустройстве — руководство отнеслось с пониманием.

Моё заболевание не мешает мне выполнять ежедневные задачи, я научился жить с ним. Думаю, люди с инвалидностью могут трудиться ничуть не хуже остальных — разве что им нужно немного больше внимания и заботы.

Что действительно тяжело — так это найти работу и устроиться на неё. Дело, конечно, не в том, инвалид человек или нет: в России просто очень высокий уровень дискриминации. Работодатель «отбраковывает» кандидата, если у него «не тот» возраст, пол, цвет кожи, «неподходящая» прописка, «другая» внешность.

Отказать в трудоустройстве могут и из-за наличия «не той бумажки»: меня не брали на работу даже после того, как я проходил собеседование — работодатель узнавал, что у меня есть «розовая справка» (так в России называют документ об инвалидности. В постановлении правительства РФ говорится, что с 1 июля 2020 года люди с инвалидностью больше не обязаны предоставлять справку при трудоустройстве, — прим. ред.).

В последние несколько лет взаимодействовать с работодателями стало несколько проще. Во многом это заслуга РООИ «Перспектива», фонда «Действуй» и других организаций, которые помогают людям с инвалидностью найти работу, обрести профессию и просто поверить в собственные силы. Тут главное — желание и мотивация человека, а остальное получится.

Сейчас в Северо-Западном федеральном округе у нас работают 16 человек с инвалидностью. В основном, это сотрудники торгового зала: те, кто стоит за прилавком в отделе с охлажденной продукцией, кассиры, повара и пекари. Есть даже начальник службы безопасности.

Условия найма в компании одинаковые для всех, но окончательное решение по кадрам в рознице принимает, конечно, директор магазина — каждый сам набирает команду. При этом мы не ограничиваем соискателей с ограниченными возможностями по здоровью при выборе позиции. Наоборот, руководители вместе с кандидатами выбирают места, где тем будет наиболее комфортно.

Если, скажем, у сотрудника проблемы с речью или слухом, вместо работы в зале мы предложим ему позицию на складе или кухне, если с опорно-двигательным аппаратом — напротив, поищем место с меньшей физической нагрузкой.

В любом случае, подача и обработка заявок идет на общих основаниях, через сайт. И если в резюме сразу указана инвалидность, то мы включаемся в процесс уже на этом этапе и находим подходящие вакансии. Каждый случай решаем в индивидуальном порядке.

Бывает такое, что соискатель еще только определяется с профилем работы. И в этой ситуации мы предлагаем воспользоваться ознакомительными часами — программа, которая предусматривает возможность пообщаться с директором супермаркета и потенциальными коллегами, попробовать выполнить простое поручение, «потрогать руками» работу. Обычно в ритейле все быстро становится понятным — нравятся ли тебе место, должность и функционал, или это не твоё.

Вне зависимости от статуса здоровья испытательный срок для всех будущих сотрудников длится месяц. И на этом этапе происходит очень много личного контакта. Особенно в случае с кандидатом с инвалидностью, ведь таким людям очень важно быть в социуме и чувствовать себя на  равных. 

Поэтому мы много объясняем, рассказываем и показываем. Всем новеньким поначалу тяжело: новый коллектив, условия, требования. Мы стараемся развивать эмпатию у сотрудников, объясняем, что хороших результатов в работе и клиентском сервисе можно добиться только сообща. 

Присутствие в команде людей с ограничениями по здоровью помогает нам развиваться и стать более клиентоориентированными.  У каждого человека есть свой жизненный опыт — часто при генерации новых идей команда не может выйти за его пределы. Поэтому инклюзивное трудоустройство важно не только с социальной точки зрения, но и с позиции прогресса бизнеса.

Алексей перебрался в Петербург из Черкесска — там он родился, окончил школу и автодорожный техникум. Инвалидность приобрел во время службы в органах внутренних дел, в 2008 году был отправлен в увольнение по военной травме.

До «Перекрёстка» я обеспечивал безопасность в строительных компаниях — мы работали с аэропортом «Пулково», потом — на строительстве ЗСД (Западный скоростной диаметр). Затем пришел в X5 Retail Group — был региональным менеджером онлайн-магазина E5, пока проект не закрыли.

Сейчас я руковожу службой безопасности в магазинах — отвечаю за охрану помещений, пожарную безопасность, смотрю за соблюдением правил приемки товаров, координирую ребят из ЧОП, которые работают в торговых залах.

Наличие инвалидности на моей работе никак не сказалось. Я в принципе привык справляться со всеми трудностями сам, но тут еще и компания помогла — создали хорошие условия труда, сократили рабочие часы, разрешили приезжать к 8 утра и уезжать в 16:00.

Здоровье напоминает о себе, но я регулярно прохожу курсы реабилитации — если нужен длительный отдых, беру отпуск и ложусь в больницу. «Перекрёсток» одобрил мне ДМС, но я им ни разу не воспользовался — хожу к врачам в поликлиники МВД. 

Я ни разу не сталкивался с проблемами при трудоустройстве — везде брали, всегда принимали. Думаю, во многом это связано с работой в органах и профессиональным прошлым. А еще с тем, что сохраняю здоровье, как могу — дома построил небольшой тренажерный зал с гантелями, штангой и турником. Когда есть настроение — бегаю трусцой. 

Знаю, что если перестану держать себя в форме, наступит катастрофа. А жить-то хочется!